Введение
"Каждое художественное произведение, - по словам Ю.Тынянова, - ставит в
иерархический ряд равные предметы, а разные предметы заключают в равный ряд.
Каждая конструкция перегруппировывает мир.[1,569] Кроме отношений, характерных
для объективно существующих лексико-семантических групп, интересным представляются
наблюдения над ассоциативными связями в тематическом поле художественного произведения,
определения их роли.
Ассоциативный образ - это образ, возникающий в результате неожиданного сочетания
далеких понятий, обладающий повышенной метафоричностью и субъективностью. Ассоциативный
образ построен на интенсивном выявлении дополнительных, как бы необязательных,
непреднамеренных связей, это намек (аллюзия), которая должна быть замечена грамотным
читателем, требующая иногда напряженного восприятия.
Особое значение ассоциативный образ получает в процессе языковой репрезентации
оригинального художественного текста в силу различного восприятия отдельных
художественных образов представителями различных культур.
Таким образом, существенным представляется вопрос о необходимости моделирования
ассоциативных образов при переводе юмора в произведениях зарубежных писателей,
а именно в произведении Джерома К. Джерома "Трое в лодке …"
Цель данного исследования - определить способы моделирования ассоциативных образов
и их перевода с английского языка на русский.
Задачи исследования:
1. изучение научно-исследовательской литературы по заявленной теме;
2. определение необходимости моделирования ассоциаций юмористических образов
при переводе произведений английской литературы;
3. изучение способов перевода юмора в произведениях английской литературы.
Объектом исследования являются юмористические произведения английской литературы
и их переводы на русский язык.
Предметом исследования являются юмористические ассоциативные образы в переводах
английской литературы.
Теоретическая значимость данного исследования заключается в том, что проведенное
исследование расширяет представление об особенностях функционирования ассоциативных
образов как средства особой выразительности оригинального и художественного
переводного текста.
Практическая значимость: исследование может быть нацелено на решение проблемы
моделирования ассоциативных образов при переводе юмористических произведений
английской литературы (на примере повести Джерома К. Джерома "Трое в лодке
…").
Результаты исследования могут быть использованы в ходе филологического анализа
художественного текста, а также в переводческой практике.
Основная часть.
Рассмотрим некоторые особенности юмористических ассоциативных образов в процессе
их языковой репрезентации.
Ассоциациям принадлежит огромная роль в отражении объективного мира, его явлений
и предметов, связей и отношений между ними. По словам Д.С.Лихачева, "поэзия
и хорошая проза ассоциативны по своей природе". [2,205]
В.В.Виноградов отмечал также: "В ассоциативном, присоединительном перечисление
в один ряд выстраиваются предметы и образы, внутренняя связь которых усматривается
лишь из композиции целого. Эта "свернутость", воображаемая эллиптичность
перечисленной цепи создает экспрессивное волнение речи. Воображение должно дополнить
подразумеваемые звенья в цепи перечисления… между ними открывается глубокая
внутренняя связь". [3,346]
Основой ассоциаций в художественном произведении служат "созвучия",
обретающие смысл (или вынужденные его обрести) в читательском восприятии, например:
I don't know what a "Т" is (except a sixpenny one, which includes
bread- and-butter and ad lib, and is cheap at the price, if you haven't had
any dinner).
Английская буква "Т" произносится как "Ти", от английского
"Теа", что переводится как "чай", возможно это английский
набор, состоящий из бутерброда и того самого чая, следовательно на русский мы
не можем перевести просто дословно на русский, т.к. читатель перевода не имеет
представления о таком наборе, следовательно перевод должен быть изменен.
Но если в поэзии мы можем оценить проявление ассоциативной сети как мгновенные
озарения, то выявление отдельных ее (ассоциативной сети) участков в прозаических
художественных текстах достигается "как бы благодаря постоянно льющему
свет прожектору, луч которого направляется идеей художника значимым переживанием,
внушаемым его картиной мира, его тезаурусом, который значительной своей частью
относится к сфере осознаваевого, сфере сознания." [4, 96]
Сами по себе ассоциации, выраженные вербально, могут быть объектом анализа и
комментирования только в том случае, когда необходимо показать цели автора,
мотивировки поступков героев и т.д. такие слова - значимые элементы тематического
поля художественного текста.
Ассоциация как психический феномен представляет собой обусловленную предшествующим
опытом связь представлением, благодаря которой одно представление, появившись
в сознание, вызывает по сходству, смежности или противоположности другое.
Эти ассоциации можно разделить на два вида:
1. Психические (индивидуальные, случайные) связаны с личными событиями, с индивидуальным
восприятием событий или явлений с собственными представлениями. Часто подобные
ассоциации возникают у авторов в процессе работы над произведением. Выраженные
лексически, иногда они соотносятся с тематическим полем данного текста, являются
его частью.
2. Эмпирические - основанные на субъективно- объективном опыте носителей языка.
Подобные ассоциации обусловлены культурно-историческим опытом народа или его
основной частью.
Среди эмпирических выделяются: ассоциации (их можно назвать традиционными),
возникшие на базе социально-исторического осмысления определенных реалий, представлений,
понятий, опирающиеся на народно-поэтические образы образы, национальные обряды,
обычаи и т.д.; ассоциации литературного происхождения.
Ассоциативное значение по-разному представлено у слов разных разрядов. Например,
эта часть энциклопедического значения, энциклопедической информации. Содержащейся
в памяти носителя языка как обусловленная его социальным, объективным и субъективнным
опытом и оживающая, актуализирующая при употреблении или восприятии слова.
Ассоциация как основа ассоциативного значения различна по роли в художественном
произведении. К наиболее частотным функциям ассоциции относят противопоставление,
сопоставление и уточнение, к функциям сближения единиц по структуре и образаванию
- усиление связанности текста, переключение от темы одного высказывания к теме
следующего, синтаксическое упрщение текста, устранение из него излишеств, ненужных
деталей др.
Однако все функции подчинены общей - художественной, что непосредственно связано
с экспрессивностью, особой выразительностью.
Таким образом, стилистический анализ, а затем и комментирование ассоциаций должны
строиться на определении особым способом организованной, скрытой от поверхностного
наблюдения системы языковых единиц, объединенных не буквальными значениями,
а смысловыми наслоениями, субъективными компонентами значения.[5,68]
Обратимся к некоторым определениям юмора как психологического и литературного
явления.
Общепризнанная "родина" юмора - Англия, страна классическая со времен
пуританства, страна cant`а (от английского слова лицемерие, ханжество, пошлое
в общепринятых стереотипах приличий) как и страна наиболее яркой многовековой
борьбы (в характерно английском "эксцентричной" форме) с cant`ом,
с тиранией общественного мнения.
Личностной природой юмора объясняется то, что, в отличие от других форм комического,
теоретическая разработка которых восходит к древнему Востоку и античности, юмор
привлек внимание эстетиков поздно, с 18 века. Но с тех пор исследования юмора
появляются одно за другим, юмор почти заслонил для нас прочие виды смешного.
Юмор (от английского humour - нрав, настроение; от латинского humor - жидкость:
согласно античному учению о соотношении четырех телесных жидкостей, определяющим
четыре темперамента, или характера), особый вид комического; отношение сознания
к объекту, к отдельным явлениям и к миру в целом, сочетающее внешне комическую
трактовку с внутренней серьезностью, что представляется смешным.
В отличие от собственно комической трактовки, юмор, рефлектируя, настраивает
на более вдумчивое, серьезное отношение к предмету смеха, на постижения его
правды, несмотря на смешные странности, - в этом юмор противоположен осмеивающим,
"разрушительным" видам смеха. В целом юмор стремится к сложной, как
сама жизнь оценке, свободной от односторонностей общепринятых стереотипов. На
более глубоком (серьезном) уровне юмор открывает за ничтожным возвышенное, за
безумным мудрость, за своенравным подлинную природу вещей, за смешным грустное
- "сквозь видный миру смех и незримые ему слезы" (Н.В. Гоголь).
Личностная и "двуликая" природа юмора объясняет его становление в
эпоху Позднего Возрождения и дальнейшее освоение, и осмысление в эпоху романтизма.
В зависимости от эмоционального тона и культурного уровня юмор может быть добродушным,
печальным, трогательным и т.п. "Текучая" природа юмора обнаруживает
"протеическую" (Жанн Поль) способность принимать любые формы, отвечающие
умонастроению любой эпохи, ее историческому "нраву", и выражается
также в способности сочетаться с любыми иными видами смеха: переходные разновидности
юмора иронического, остроумного, сатирического, забавного. Сопоставление с основными
видами комического многое уясняет в существе и своеобразии чистого юмора.
С иронией, не менее сложным видом комического, юмор сходен и по составу элементов,
и по их противоположности, но отличается "правилами" комической игры,
а также целью, эффектом. В иронии смешное скрывается под маской серьезности
- c преобладанием отрицательного (насмешливого) отношения к предмету; в юморе
серьезное - под маской смешного, обычно с преобладанием положительного ("смеющегося")
отношения. Сложность иронии, таким образом, лишь формальная, ее серьезность
- мнимая, ее природа чисто артистическая; напротив, сложность юмора содержательная,
его серьезность - подлинная, его природа - даже в игре - скорее "философическая",
мировоззренческая.
Отношение юмора к сатире определяется уже тем, что источником сатирического
смеха служат пороки, недостатки как таковые, а юмор исходит из той истины, что
наши недостатки и слабости - это чаще всего продолжение, утрирование или изнанка
наших же личных достоинств. Сатира открыто разоблачает объект, откровенно в
своих целях, тенденциозна, тогда как серьезная цель юмора, глубже залегает в
структуре образа, более или менее скрыта за смеховым аспектом.
Трактуя вещи серьезно, но, аргументируя логически, "своенравно", апеллируя
не отдельно к разуму или чувству, а к целостному сознанию, юмор как бы исходит
из того постулата, что в отвлеченной от субъекта, в безличной форме убеждение
никого не убеждает: идея без "лица" не живет, "не доходит",
не эффектна.
Не менее показательно сопоставление юмора с остроумием (остротой), с комическим
в интеллектуальной сфере. Остроумие основано на игре слов, понятий, фактов,
по сути далеких, но по ассоциации либо по словесному звучанию сближенных. В
юморе же, напротив, за внешним, самим по себе комичным, интуитивно постигается
внутреннее того же самого предмета, - за чувственным, зримым - духовное, умопостигаемое.
Остроумие стилистически часто вырастает из сравнения (сопоставление различного),
а юмор - из метафоры, нередко даже "реализованной метафоры" (материализация
духовного), так как наиболее характерной стилистической единицей является именно
она.[6,658]
Практически любой художественный текст включает те или иные тропы, фигуры речи
или другие средства придания выразительности высказыванию, составляющие особую
функцию языковых единиц - стилистическую.
Переводчик встречается с необходимостью сохранить в переводе различные выразительные
средства, употребленные в исходном тексте, чаще, чем может показаться на первый
взгляд. Перевод различного рода стилистических функций с языка на язык требует
преобразований особого рода, помогающих сохранить или модифицировать исходную
эмоционально-эстетическую информацию.
С древнейших времен человек воссоздавал в словах картину мира в ее образном
представлении, используя различные средства. Во многих языках сохраняются древние
антропоморфные формы представлений об окружающей среде, например деление всех
предметов по признаку мужского или женского пола. Эта пра-олицетворение, имея
различную культурную природу, по-разному проявляется в разных языках и в наше
время рассматривается как безусловное отклонение от стандартной сочетаемости
языковых единиц, то есть как метафорическая единица.[7,68]
Другую сторону проблемы перевода метафоры представляет собой различие эмоционально-оценочных
ассоциаций, связанных с тем или иным образом, традиционно употребляемым как
основа метафоры или метафорического сравнения.
It was a ramshackle affair, dragged along by a knock-kneed, broken-winded somnambulist,
which his owner, in a moment of enthusiasm, during conversation, referred to
as a horse.
Это было ветхое сооружение, влекомое беззубым и хромоногим лунатиком, которого
его владелец, в разговоре со мной, забывшись, назвал лошадью.
Данный пример иллюстрирует различное понимание слова "somnambulist"
- "лунатик" англичанами и русскими: в английском языке это слово имеет
значение "сумашедший", в русском это понятие связано с ложными представлениями
о влиянии лунного света на человека.
Во многих случаях развернутая метафора требует структурного преобразования,
которое заключается как в словесном, так и в грамматическом изменении исходного
текста, если этого требуют различия в принципах комбинаторики между исходным
и переводящим языками.
They awe us, these strange stars, so cold, so clear. We are as children whose
small feet have strayed into some dim-lit temple of the god they have been taught
to worship but know not; and, standing where the echoing dome spans the long
vista of the shadowy light, glance up, half-hoping, half-afraid to see some
awful vision hovering there.
Они невольно вызывают в нас благоговейный трепет, - эти яркие и холодные, удивительные
звезды… Мы похожи на заблудившихся детей, попавших случайно в полуосвещенный
храм божества, которое их учили почитать, но которое они до конца не познали;
и они стоят под гулким сводом, горящим мириадами призрачных оней, и глядят вверх,
надеясь и боясь увидеть некое страшное видение, парящее в вышене.
Структурное преобразование исходных стилистических единиц в данном примере вызвано
различиями в традициях грамматического олицетворения в английском и русском
языках. Если воспроизвести дословно исходную структуру, то предложение получит
искусственные для русского языка комбинаторные сочетания:
Вот они, эти странные звезды, такие холодные, такие чистые. Мы как дети, чьи
маленькие ножки заблудились в каком-то полуосвещенном (светло-тусклом) храме
(божьем дворце), который их учили "опекать", они не знали.
В некоторых случаях при переводе метафоры следует иметь в виду расхождения в
традиционных ассоциациях, связанных с тем или иным представлением.
The man they had got now was a jolly, light-hearted, thick-headed sort of a
chap, with about as much sensitiveness in him as there might be in a Newfoundland
puppy.
Теперь на мое место уселся разудалый, толстокожий малый, у которого чувство
сострадания к ближнему было развито не в большей мере, чем у Ньюфаундлендского
щенка.
Необходимость различного рода преобразований исходной метафоры может диктоваться
не только требованиями языковых различий, но и различиями в социально-культурных
установках относительно той или иной сферы употребления метафорических оборотов
речи.
Особую проблему создают при переводе метафорические единицы, принцип построения
которых отличается в исходном и переводящем языках. В таких случаях преобразования
могут сопровождаться заменой самого стилистического статуса единицы, например,
вместо исходной метафоры в переводном тексте может появиться сравнение или метафорический
эпитет или иной троп:
Sunlight is the life-blood of Nature.
Солнечный свет - это горячая кровь природы.
Рассмотрим некоторые приемы передачи юмора в переводном
тексте.
Простейшим способом выражения юмора в английском и русском языках являются кавычки,
когда вполне стандартное и ожидаемое слово или фраза берутся в кавычки в стандартном
контексте. Такие ситуации, как правило, легко переводятся аналогичным приемом,
за исключением области закавычивания, которая может меняться в зависимости от
совпадения или расхождения грамматических составляющих исходной единицы:
She has a strong, I may say an eloquent, objection to being what she terms "put
upon".
Она решительно, я бы даже сказал - красноречиво, возражает против того, чтобы
ее, как она говорит, "водили за нос".
Более сложной разновидностью юмора является противопоставление
двух качеств или двух взаимно исключающих возможностей в одном и том же замкнутом
контексте. Осложнения при переводе таких контекстов возникают в том случае,
если два контрастирующих в исходном тексте элемента требуют сами по себе преобразования
в переводящем языке и в преобразованном виде зачастую не обеспечивают тексту
достаточной юмористической выразительности.
I had walked into that reading-room a happy, healthy man. I crawled out a decrepit
wreck.
Я вступил в этот читальный зал счастливым, здоровым человеком. Я выполз оттуда
жалкой развалиной.
Перевод выполнен дословно, и, возможно, обеспечил отрывку юмористическую выразительность.
Одним из осложнений при переводе юмористического контекста, основанного на контрасте,
может быть необходимость преобразования самой структуры контраста:
Harris said, however, that the river would suit him to a "Т". I don't
know what a "Т" is (except a sixpenny one, which includes bread-and-butter
and ad lib, and is cheap at the price, if you haven't had any dinner).
При переводе на русский язык в этом контексте меняется значение слова "Т",
что требует соответственного преобразования слов в скобках:
Гаррис добавил, что, тем не менее, предложение относительно реки "попадает
в точку". Я не совсем понимаю, почему "в точку" (разве только
речь идет о том, чтобы отдать в точку несколько тупые остроты Гарриса).
Более сложные преобразования применяются в случае развернутого юмористического
контекста, выходящего за пределы предложения, причем в условиях, когда необходимо
придерживаться ключевых элементов юмора.
"Doesn't anybody in the whole house know where my coat is? I never across
such a set in all my life - upon my word I didn't. Six of you! - and you can't
find a coat that I put down not five minutes ago! Well, of all the -"[8,36]
"Неужели никто во всем доме не знает, где мой пиджак? Честное слово, -
в жизни не встречал такого сборища ротозеев! Вас тут шестеро, - и вы не можете
найти пиджак, который я оставил всего пять минут назад! Ну и ну! [9,15]
Перевод этого текста связан скорее с ироническим, нежели с юмористическим моментом,
когда дядюшка Поджер ругает своих помощников, - которые ему не нужны - за то,
что они не могут найти его собственный пиджак. Переведя дословно, автор бы не
донес до нас всего полного смысла отрывка. С помощью таких ярких слов как неужели
- честное слово - в жизни - сборище ротозеев, и самое ключевое восклицание дядюшки
Поджера "ну и ну" контекст становится более реальные и оживленные
черты.
При переводе юмористических контекстов с английского языка на русский мы нередко
встречаемся с юмористическим обыгрыванием известных цитат или их более сложного
варианта, намеков (аллюзий). Использование цитаты в качестве образной основы
для юмористического образа может при переводе осложняться, например, необходимостью
лексико-грамматических преобразований, требуемых контекстом, в результате чего
сама цитата неизбежно теряет исходную форму, то есть перестает быть цитатой.
Здесь проходит очень тонкая грань: даже преобразованная, цитата должна быть
узнаваема в переводном тексте, иначе она теряет статус цитаты, что может сопровождаться,
в свою очередь, информационными потерями:
( "Человек, который не верил в счастье". Джером. К. Джером).
They told, that to help boy, who was born on Wednesday, is the same thing, when
you carry coal to Newcastle.
Они говорили, что помогать мальчику, который родился в среду, - все равно, что
возить уголь в Ньюкасл (поговорка, высмеивающая бессмысленное занятие, ибо Ньюкасл
- центр добычи угля).
Как всегда, проблемой, вызывающей неизбежные преобразования, является наличие
в юмористическом контексте компонентов, неизвестных переводящей культуре:
It was the pickles, you know.
В данном случае у нас вызывает затруднение английское
слово pickles, которое является блюдом той страны, а для нас, читателей перевода,
оно неестественно. Таким образом, вариантом перевода может служить применение
комментария, который позволяет сохранить исходную структуру юмора и при этом
снабдить читателя перевода необходимой информацией в конце книги, например,
используя такое пояснение:
Пикули - разные овощи, маринованные с пряностями; употребляются как приправа
к мясным и рыбным блюдам.
Заключение.
Таким образом, основными способами перевода юмора с учётом сохранения ассоциативных
юмористических образов в художественном тексте являются кавычки, дословный перевод,
переводческий комментарий, а также лексико-грамматические преобразования
Список литературы.
1. Тынянов Ю.Н. Архаисты и новаторы. Л., 1929.
С. 569.
2. Лихачев Д.С. О филологии. М., 1989 С. 205.
3. Виноградов В.В. Стиль Пушкина. М., 1941. С.346.
4. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987. С. 96.
5. В.В. Шмелькова. Значение ассоциативных образов в художественном произведении
(к вопросу об интерпритации текста). Вестник МГУ. Сер.19. Лингвистика и межкультурная
коммуникация. 2000. №4.
6. Большой энциклопедический словарь. Под ред. А.М.Прохорова. М., "Советская
Энциклопедия", 1991. Т.2. - C.715.
7. Казакова Т.А. Практические основы перевода. М., 1999. - 256 с.
8. J.K.Jerome "Three men in a boat… " М., "Менеджер" 2001.
9. Д.К.Джером. "Трое в лодке…" Перевод Полянской.